Что делать, если они жили счастливо, но не умерли в один день? Что, скажи, Сереженька, делать мне, если ты ушел, а я осталась?
Что делать оторванной половине, когда место разрыва кровоточит, и нет никакого в мире средства, чтобы унять поток жизнесвета, покидающего меня через место разрыва? Конечно, уйти вслед за тобой, что еще тут можно придумать. Это было бы так естественно, так логично, жены древних викингов, вступающие за умершими мужьями в костер, обхватив тела своих любимых, Джульетта и Ромео, Изольда и Тристан. Меня похоронят в свадебном платье, а мой пепел прикопают в твою могилу. Я перейду грань, и добрый ангел проводит меня к тому самому полю, за пределами правильных и неправильных действий, где ты ждешь меня со своим извечным букетом. Знаешь, мне только и получалось, что думать об этом. Я давно практикую йогу и думаю, смогла бы уйти, не прибегая к разным банальным способам, вроде прыжков с крыши. Я думаю об этом навязчиво. Компульсивно. И все аргументы в моей голове «ЗА». Все, кроме одного. Она кричит мне в трубку:
– Мамочка! Тебе очень больно?
Я говорю:
– Нет, детка, пока – не очень. Я еще пока не поняла.
– Мамочка, я хочу тебя поддержать. И знаешь, я еще хочу сказать, мама, я очень тебя прошу, пожалуйста, не умирай тоже.
– Я постараюсь, детка, я сделаю все, что в моих силах.
Я смотрю на то, что осталось от тебя, лежащее в гробу. Это не имеет к тебе никакого отношения. Пустая шкурка, которую ты оставил на Земле, я крепко держусь за гроб, но друзья твои меня аккуратно отрывают. Десятки человек хотят попрощаться, не я одна. Потом мы везем тебя во Псков, через опустевший мир, мимо свалки, мимо кладбища, мимо Пулковских высот и проезжаем по дороге склон с подъемниками. Все давно растаяло, середина апреля, но на склоне этом остался спрессованный серый снег, всю зиму мы мечтали, как поедем кататься. Потом прощание в Псковском храме, и снова десятки ошарашенных, искаженных горем лиц. Горы цветов. Эти горы аккуратно распределяет в гробу окаменевшая седеющая старуха. Это Алиса. На самом деле, ее больше нет. Кто-то остался, и я с ней не знакома, и не хочу знакомиться. Я хочу в Орлецы. Ты обещал меня свозить в Орлецы и теперь везешь. Ты же обещал.
Знакомые наизусть стадии проживания утраты теперь проходят через мое нутро не спеша, и мне не легче от того, что я узнаю в лицо каждую из этих долбаных стадий.
Отрицание.
Это не правда, это сон, я просыпаюсь, понимаю, что это случилось. У меня в голове оно называется: «Это так». А потом оглядываюсь, нет ли рядом тебя. Мне кажется, что нужно мчаться в больницу. Мне кажется, что можно перемотать назад время и поступить по-другому. Мне кажется, что ты воскреснешь или просто придешь вечером с работы.
Торговля.
Я готова на все. Я сделаю все иначе, я буду очень стараться. Я вылезу из кожи, только верни, верни мне его. Я на Тебя обижаюсь и не хочу с Тобой разговаривать, но, если ты вернешь, я буду очень хорошей, я больше всего хотела бы, чтобы ты забрал меня вместо него, но ты ведь знаешь, есть Саша… Нет, я придумала, забери меня. Если это возможно, забери меня вместо, а он пусть живет. Или сделай что-нибудь, хоть что-нибудь! Ты же все можешь, так почему Ты ничего не делаешь? Он делает. Он несет меня.
Гнев.
Я рисую на обоях, я пишу маркером левой рукой, исписывая рулоны. Я плачу и кричу на личной терапии, ору, бью подушки, делаю специальные практики йоги, и я продолжаю работать. Упрямо. Ты послал меня в эту командировку с какой-то миссией, ладно. Я буду пахать, пока она не будет завершена, и Ты меня не отпустишь к Сереже Сам.
Ты – жестокий Бог, ветхозаветный, равнодушный, похожий на моих больных родителей, Бог, – и я очень тобой не довольна. Так и знай. Где Ты был, ответь? Где Ты, блин, был, я Тебя спрашиваю? Он так старался, Ты что, не видел? Мы старались. И мы работали на Тебя, честно, с полной отдачей. Почему ты ничего не сделал? Я никогда Тебя не прощу, и я с сегодняшнего дня с Тобой не разговариваю.
Депрессия.
Я застываю на 2 месяца. Неподвижная, окаменевшая. Я смотрю сериал «Скорая помощь», потому что там спасают людей, стараются спасти и переживают, если не вышло. Не то, что эти мертвые выгоревшие автоматы из Боткина. Я сижу на балконе, завернувшись в одеяло, и надеюсь, что усну и увижу тебя во сне. Проблема в том, что я не могу спать. А когда засыпаю, ты не приходишь. Я действую как машина с ограниченным набором функций. Мир очень пустой. Никого вокруг. Саша заглядывает и просит есть. Я готовлю. Приходят больные – я лечу. Нужно в туалет – я иду. Но основная моя функция – неподвижно сидеть на балконе, завернувшись в одеяло и курить сигареты.
Я тихо говорю с тобой, но ты ничего мне не отвечаешь.
Мне помогло в то время несколько вещей, думаю, без них я сошла бы с ума или погибла.

В конце июня Саша уезжала отдыхать на море, и я поняла – то, что я делаю, это хорошо, но этого недостаточно. Мне нужна помощь. Реабилитационных центров для людей, проживающих утрату, в России нет. Клиника неврозов – не выход. Мы с тобой так и не открыли ничего. Не успели. Мне до зарезу нужен был тот самый центр, который я открыла только сейчас. Я поехала в ашрам на Валдай и оставалась там 3 месяца с небольшим перерывом в сентябре.

Жизнь в Ашраме: 8:30. Йога. Я делаю ее «как будто».
9:00. Медитация – «как будто».
10:30. Завтрак. Вся еда только сыроедческая – в ашраме такие правила.
11:00. Работа. Я собираю травы. Готовлю лекарственные сборы. Передаю знания и опыт фитотерапии.
14:00. Обед.
15:00. Личная встреча. Местные мастера пробуют мне помочь методами доморощенной эзотерической психологии. Это у них не выходит, пожалуй, это даже вредит. Мне нужно избавиться от чувства вины, а мне навяливают идею о том, что мы с тобой совершили ошибку, и твоя смерть – ее следствие. Бред, конечно, но тогда мне это причинило много боли.
16:00. Принимаю больного и обучаю начинающего инструктора своим методам в йогатерапии, остеопатии, су-джоке, целительстве. В то время меня сильно поддерживала идея, что для того, чтобы завершить здесь свою миссию, мне достаточно дорастить Сашу хотя бы до 18 лет и передать свои знания другим специалистам. Но именно благодаря этой глупости, я с такой отдачей стала обучать начинающих целителей и инструкторов по йоге. Даже не сосчитаю теперь, скольких я обучила. Именно благодаря этой глупости, я сформулировала свой терапевтический подход в готовую цельную программу. И моя тогдашняя полужизнь начала обретать новый смысл.
18:00. Ужин.
19:00. Медитация.
20:00 – 23:00. Вечерний круг, вроде итогов, только на эзотерический лад.
23:00 – 2:00. Арт-терапия, малая группа в домике на огороде. Консультации провожу по методу Мюррей.
2:00. Письмо маме.

И так день за днем. Месяц за месяцем. В октябре, через полгода, Профессор первый раз сделал мне предложение, и я объяснила, что очень мало времени прошло с твоей смерти. Я не могу решать, я пока еще невменяйка. Да и у него прошло слишком мало времени после развода. Я сказала все это и еще на месяц уехала в Ашрам. Я даже думала, не уехать ли туда навсегда, но Саше там решительно не понравилось, да и эта их доморощенная психологическая практика, полная созависимых манипуляций, мне не подходила. Адвайта мне не подходит. Когда я вернулась в Питер, Профессор повторил свое предложение, а я подумала – тебе теперь все равно. Саше нужен отчим, мне нужна поддержка. Профессор – это тот человек, который прошел с нами через весь ад прошлого года, он – единственный, кто постоянно звонил в первое, самое страшное после твоей смерти, время. Он сделал все от него зависящее, чтобы спасти тебя, как и я, и мы потерпели поражение.
Я, конечно, не смогу любить его, как тебя, я вообще не знаю, смогу ли я еще когда-нибудь полюбить мужчину. Но Саша Профессор заслуживал огромной благодарности и безмерного уважения. Он был врачом от Бога. Он был талантливейший доктор, не щадивший себя ради своих больных, и молился за них каждый вечер, он тоже писал шаги и говорил, что любит меня всем сердцем. Он принимал до 22 больных за утро, а потом шел еще на полсмены узископистом, потому что сам хотел делать УЗИ своим пациентам. Его не сломала равнодушная машина эгрегора «Минздрав». У него для каждого больного хватало сердечности и тепла, искренней, светлой заботы. Он был хирургом и реаниматологом, инфекционистом и узископистом. Он был разработчиком отечественного аналога инсулина. Он был очень верующим человеком, и я сказала то, чему ты научил меня, Сереженька. Я сказала: «Давай попробуем».
В декабре мы вместе сняли квартиру. А в середине декабря мне звонит его медсестра и говорит:
– Александр впервые не вышел на работу, здесь полста больных, телефон не отвечает, у вас есть какие-нибудь идеи?
Я поехала домой на ватных ногах. Саша лежал на полу и было поздно, уже было поздно. Он отправился к тебе, милый, он отправился, а я осталась. Это был инфаркт.
И снова я использую весь набор инструментов, чтобы прожить утрату. Кто-то во мне спрашивает: «Что еще должно с тобой случиться, чтобы ты, наконец, просветлела?»
Я очень много молюсь, на русском и на санскрите, и на древнем языке, который был у них еще до санскрита. Я делаю все, что делала, когда ушел ты. Только теперь я пишу письма не маме, а папе, и пишу шаги, интересно, сколько программ я уже прописала? Шаг шестой – полностью подготовили себя к тому, чтобы Бог избавил нас от наших недостатков. Я готовлю. Я отвечаю на каждый каверзный вопрос примерами из собственной жизни. Медитирую часами, занимаюсь, хожу на группы и йогу. Танцую. Рисую. Плету мандалы, делаю крии, хожу на терапию, лечу людей, делаю родительскую работу. Дружу. Живу. Что еще должно случиться с тобой, Алиса, чтобы ты, наконец, просветлела? Я пишу эту книгу, путешествую, провожу и посещаю разные семинары.
Я делаю Эк он Кар 2,5 часа в кратере вулкана. Что еще должно случиться с тобой, Алиса, чтобы ты, наконец, просветлела?
Я уединяюсь в лесу и пишу 7 шаг. Смиренно просим Бога избавить нас от наших недостатков.
Что еще должно случиться с тобой, Алиса, чтобы ты, наконец, просветлела?
Дорогой мой Создатель.
ГОБИНДЕЙ (поддерживающий)
МУКАНДЕЙ (освобождающий)
УДАРЕЙ (возвышающий)
АПАРЕЙ (бесконечный)
ХАРИAНГ (разрушающий)
КАРИAНГ (созидающий)
НИРНАМЕЙ (без имени)
АКАМЕЙ (бесстрастный)
Я полностью подготовила себя к тому, чтобы Ты избавил меня от гордыни и насилия, страха и недоверия, зависти и эгоцентризма. От уныния и отчаяния. От желания уйти с этой планеты. От жалости к себе и жертвы. Исцелил меня, заменив все это и многое другое, на любовь и сострадательность, самоуважение и доверие, надежду и сдачу Тебе. И я передаю тебе ответственность. Тебе за то, как быстро и какими способами Ты будешь это теперь делать. Я свою часть работы выполнила и, не сомневаясь, препоручаю Тебе твою часть работы по просветлению меня, Твоей любимой дочери. Я не отвечаю за то, как именно Ты сделаешь это. Я сдаюсь.
Каждый день 55 минут я делаю крию Процветания.
Хар – Хар – Хар
Славься – Славься – Славься, да Славься Ты уже, наконец.
Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар
Сколько еще осталось? Еще полчаса, о Господи.
Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар … Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар
Знаешь, я сейчас просто хочу опустить руки, хотя бы на минутку опустить мои бедные руки.
Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар … Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар
Ну ладно, раз нельзя опускать руки, я хочу, чтобы ты знал, я славлю Тебя, ни на что не глядя, мне бывало по-разному, в том числе и очень плохо, и зачем-то Ты это допустил со мной, я не знаю, не понимаю Твой план, и мне трудно, но я все равно Тебя Славлю, на самом деле, это Ты – мой папа и моя мама и, поскольку Ты любишь меня, пожалуйста, пожалуйста
ПОДЕРЖИ СЕЙЧАС МОИ РУКИ!!!
Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар … Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар
И сколько там? 20 минут?
Какая фигня, всего каких-то 20 минут, если я доживу, конечно.
Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар
Я наматываю нити золотого света, я с Тобой. Хар – Хар, наматываю. Я работаю пупком, я тянусь и славлю. Славься и веди меня, веди дальше. По этому прекрасному пути. Ужас, как больно, сколько там еще?
Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар
2 минуты, 2 бесконечных кундалини-минуты, это как 5 гималайских километров. Никому, на самом деле, не известно, сколько это будет на самом деле длиться.
Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар … Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар – Хар
Когда будильник? Когда будильник? Будильник, ну, наконец-то. Я падаю на коврик, осторожно, Алиса. Не упади лицом в свечу. Моя рука выключает таймер, а я думала, я уже ничего этой рукой не смогу делать. Я лежу в шавасане – позе трупа, кажется, я и правда сейчас труп.
Пусть Солнце светит над тобой,
И любовь пребудет.
Чистый свет озарит тебя
И хранит в Пути.
Са-а-т Нам, Са-а-ат Нам, Са-а-ат Нам.
Вахе гуру ка кхалса
Вахе гуру ки фатех.
Все. Спасибо. Занятие окончено.
Это моя последняя стадия проживания утраты. Или ее принятие. Ее состояние – сдача.
Знание + опыт + понимание = мудрость
Вера + сдача + препоручение = душевный покой
Практика + очищение = здоровье
Уничтожение Эго + Любовь + Самосовершенствование = Искусство коммуникации
Ум, душа, тело и их проявление через служение.
О чем еще можно на самом деле мечтать?
Разве о том, чтобы ты по прежнему был со мной. Но ведь, на самом деле, ты со мной. Ты мне помогаешь, Сереженька. Как ты там в своих райских кущах? Этого мне здесь знать не дано. Не дано и ладно. Я не могу проконтролировать твою загробную жизнь, как не могла контролировать земную.
Но мне спокойно, я чувствую, что там у тебя все в порядке. Еще я уважаю твои пожелания и надежды. Ты хотел, чтобы я была счастлива, и я стараюсь. Я свободна. Мой ум стоит неподвижно, если я скажу ему. Ни того, что было в прошлом, ни о том, что будет в будущем. Я есть в здесь и сейчас, и этого довольно. Ты всегда принадлежал Богу, он забрал тебя и я смирилась.
Господу виднее, как говорил Б.Г.
Я иду дальше, мой путь светел, я принимаю. Спасибо. Спасибо. На самом деле, это не грустная история. Потому что этот мир кажется нам очень грустным местом лишь до тех пор, пока нам кажется, что мы разлучены с Богом. И пока мне нужно оставаться здесь. Потому что я здесь еще не все завершила, я каждый день буду применять то, чему ты научил меня, и то, чему научила меня Любовь.
Доверие и сдача. О, ты был в этом куда более тотален, и у тебя это проще выходило.
Ты учил меня не словами, нет. Ты учил меня действиями, примерами нашей жизни. Помнишь?
Мы вернулись с неба, мы, кажется, много часов были на небесах, опускаемся, хочешь водички? Хочу. И тут-то мы и увидели: а презерватив-то рваный. То-то. Доигрались. Я звоню Профессору и ору в трубку, ладно вирусы, ВИЧа я не боюсь и гепатита не боюсь. То есть боюсь но не так, как другого! Что мне делать, Саша, как я ему скажу? Я не готова, нет, я не могу сейчас заводить ребенка. Профессор говорит. Чтобы не заразиться ВИЧ – комбивир, от гепатита – молись, от беременности прими постинор.
Мне 35, и я, с Божьей помощью, не делала еще ни одного аборта, я думаю, это важнее, чем что-либо, и постинор – это еще не аборт, конечно, но ведь это своеволие. Точно своеволие. Я не могу решать это одна. Это было бы нечестно. Я уважаю тебя и твое право участвовать в этом решении. Хотя моя болезнь говорит мне: «Решай сама, сама, просто прими таблетку и дело с концом. У вас ни жилья, ни хрена. Он болеет. Саше и так не хватает тебя, денег нет. Ну куда вам еще ребенка?»
Но я пересиливаю себя и советуюсь с тобой. Ты слушаешь и лицо у тебя необыкновенное. Ты говоришь:
– Не могла же ты вот так, за одну ночь, забеременеть?
Я говорю:
– Все люди, живущие на Земле, были зачаты именно за одну ночь. Ты согласен, чтобы я приняла таблетку?
– Сколько еще есть часов?
– 30.
– Я беру паузу, не бойся, родная. Мы все решим.
Ты звонишь Жене Мутовкину, и я не знаю, о чем вы там говорите. А потом ты сказал:
– Алисонька, – и заплакал, потому что настоящие мужчины тоже иногда плачут – заплакал и говоришь:
– Не будем вмешиваться в Божественные игры. Со всей ответственностью за то, что может выйти в результате. Я против постинора.
И я не стала его пить.
Через месяц ты приехал из командировки с тестом в кармане, сразу с поезда на прием к Виталию. А я приехала туда с работы, и у меня в кармане была банка с мочой. Мы прямо во дворе на скамейке делаем тест, и ты такой спокойный, и я восхищаюсь, с какой готовностью ты идешь по жизни. Идешь с тотальной готовностью принимать любую Его волю, я так не умею, я ору про себя: «Пожалуйста, нет! Нет! Одна, одна, одна полоска!» А ты просто улыбаешься и ждешь.
Одна полоска. Я, конечно, испытываю облегчение, но еще больше я чувствую, что доверие и сдача – это то, чему мне стоит еще поучиться. Хотя бы у тебя.
Тогда я недоумевала, как это у тебя выходит. А теперь я другая, и мне надоело трепыхаться, как лягушка в луже. Бог большой, а я маленькая. И я, наконец, сдаюсь.
Мир снова для меня обрел краски. Я работаю с отдачей, и мне это прикольно. Как солнце после грозы. Да, я не понимаю, почему Бог так все устроил, почему он делает именно так, как делает, а не иначе, желательно иначе – это как я вижу правильным. Я не понимаю, но теперь я могу это принять. И результат этого принятия – не только хорошая качественная шавасана, это про то, что я больше не ворочаюсь по своей жизни, как слепой слон в посудной лавке, меня ведут туда, куда мне на самом деле нужно. Мой путь светел. По его обочинам мелькают разные пейзажи. Вот – цветущие рододендровые рощи Гималаев, вот – голубые поля дельфиниума на Алтае под Белухой, вот – цветные поля в Украине, маковые – красные, сурепковые – желтые и фиолетовые – лаванда. Я иду дальше. Вот сливается здесь, в Канникумари, вода трех морей: Индийский океан, Аравийское море и какой-то Пролив, здесь медитационная пещера Вивекананды и камень следовик, в котором отпечаток женской ножки, ножки Шакти, и сотни паломников каждый день приходят ему поклониться. Я тоже поклонилась и иду дальше. Вот – Гдовская область с другой стороны мира, сюда оттуда 6 часов лету. Вырубленные леса превратились в болото, в деревнях от пьянства люди малиновые, как инопланетяне, их взгляды туманны, их речь неясна, я иду дальше, и в Роще Богородицы пещера неизвестного отшельника, а рядом – еще один камень следовик, второй на моем пути. На нем отпечатан след женской ножки. Это Богоматерь наступила, объясняет интернет. И множество паломников приезжают сюда поклониться, я тоже кланяюсь и иду дальше. И путь мой светел. Сверху на меня светит Солнце, потом набегают тучи. Должен же кто-то поливать чернику и все эти цветы и деревья, дождь идет стеной на меня сверху, потом выходит радуга и снова ясно, умыто и свежо, а ночью на мою дорогу падают сверху звезды и метеориты. Кусочек одного такого висит на моей ноге на браслете, и на нем выгравирован ОМ, знак триединства Высшей силы – Шива, Брахма, Вишну, или Отец, Сын, Дух Святой. Как хотите, а я иду дальше. И нас таких дурачков много – по всей Земле. Вся наша Земля испещрена точками света, где мои братья и сестры делают свою непростую работу, идя по пути, куда бы Господь ни вел их. Вот твои Пошетни, вот Сологубовка и Ручей, вот соцквартиры, кризисные центры, медико-социальные пункты Врачей Без Границ, вот Прашанти, Нимаям и Ашрам Обнимающей Матери, вот тысячи групп анонимных по всему миру: игровые зависимые, пищевые зависимые, алкоголики, АНА, наркоманы, депрессивные, сексоголики, АДА, СоДа, ВДА, АЛАНОН, Созависимые, Бектубейсик, БИГ БУК – «честность, непредубежденность и готовность к действию». «Возьмите то, что вам понравилось, и забудьте остальное». «Помните, что пусть мы здесь не всегда друг другу нравимся, но мы всегда друг друга любим, и каковы бы ни были ваши проблемы, среди нас найдутся те, у кого они тоже были». Вот информационный кабинет Валентины Новиковой, а вот Каритас на Рябиновой – консультации по вопросам зависимого поведения. Радик Гялияхметов и его жена Настя. Бесплатные лекции и личная терапия.
Вот Упсала Цирк, реабилитация для уличных детей через цирковое искусство, вот Ауровиль и летний Ошо Лагерь в Петиярви, Йога Арты, Фестивали Кундалини, ночи Гонга, Академия Кундалини Йоги и сеть йога-студий потока странствий, Аштанга Йога Центр, Агапкин Йога Стейшен. Центр развития НКО, Перспективы – помощь особым детям и многие, многие другие.
А вот мой восстановительный центр «Дорога к себе» – помощь для созависимых. Я разбилась в лепешку, чтобы он существовал в реальности. Добро пожаловать, 15 мин от Техноложки.
Помощь для тех, кто решает вопросы с насилием в своей жизни.
Помощь для тех, кто пережил утрату.
Помощь для родителей, воспитывающих особых детей.
Помощь для страдающих нехимичискими зависимостями.
Помощь – профилактика выгорания для сотрудников социальной сферы из группы риска.
11:00. Круг Доброе Утро.
Знакомимся. Настраиваемся. С чем пришли? Я каждому рада, как родному, потому что все мы на самом деле одно.
11:30. Йогатерапия.
Я работаю мягко и бережно, чтобы никому не было трудно, но каждый получил удовольствие.
13:00. Завтрак. Свежие овощи и фрукты. Каша. Любовь.
13:30. Малая терапевтическая группа. Семен Доля – хороший психолог. Я пока отдыхаю.
15:00. Обед. Суп из морской капусты с фунчозой. Салат.
16:00. Исцеление творчеством. Проводит Виктория Фомина. Потрясающе проводит. Самая любимая моя ученица. Я с удовольствием рисую с остальными и только чуть-чуть подруливаю.
18:00. Групповая психотерапия.
19:00. Медитация и йога со мной. Расслабляемся после продуктивной, упорной работы.
20:00. Легкий ужин и сыроедческие сладости.
20:30. Сауна. Мы это заслужили.
Все, как мы тобой когда-то задумали.
Вот целое направление Индепенденс Йога. Моя семья. Нас множество учителей йоги, не стыдящихся сказать: да, мы были когда-то зависимы. Сегодня мы свободны. Мы разработали уникальную йогу специально для тех, кто ищет освобождения. Мы поводим десятки мероприятий каждый год. Митя Алексеев, Игорь Чернышов, Юля и Денис. Оля. Женя. Саша. Йога от зависимости в Пскове и Новгороде, филиал реабилитационного центра в Индии. Как давно я об этом мечтала. Шестикомнатный дом на берегу. Добро пожаловать выздоравливать.
И таких, как мы, миллионы, и пути наши светлы. В этом огромный, непередаваемый словами смысл. Смысл, не познаваемый умом. Мы очень разные. Иногда нам хочется убить друг друга. Мы устаем, разочаровываемся, болеем и жалеем себя. Иногда мы падаем и встаем на четвереньки и движемся по пути в обратном направлении. Иногда мы пытаемся сами. Иногда мы выгораем. Иногда мы гибнем. Иногда мы сходим с пути и вьем себе уютное гнездышко подальше от края нашей дороги. Это ничего. Это, чаще всего, временно. Иногда нас отвлекают от пути наши сидхи, цветы и ягодки, уводящие в дебри Эго, это ничего. Он следит за нами, и не покидает нас в этом. И мы встаем, отряхиваемся и возвращаемся на Путь. И идем дальше. И настает на Земле другое – счастливое время. Мы поднимем головы и увидим небо в алмазах.