Переход

23.09.2020

2015 год, очередной рубеж, год новых вызовов, год, который помог мне поверить: конец – это начало.
Я неподвижно лежу на боку и смотрю в стену. Стена голубоватая. Времени нет. Есть бытийность, есть процесс проживания чего-то большего, нежели то, что я когда-либо знала. Времени больше нет.

Наставник говорит: “Встань и иди. Ты напишешь хорошие книги, ты откроешь хороший центр, ты проведёшь десятки ярких семинаров, ты, ты, ты… “
Проблема в том, что меня-то как раз и нет. Я растворилась вместе со временем. Совершенно не понятно, кто это лежит и смотрит в то, что воспринимается как голубая стена. Третье измерение истаяло, в четвёртое пока нет пропусков.
– Вставай и иди.
– Куда? Зачем?
– Не это сейчас важно.
– Прости, я не могу.
– Тогда просто возьми трубку.
Я беру трубку. Это Профессор.
– Привет, как ты?
– Не знаю, так, как будто меня больше нет.
– Думаю, я знаю что ты чувствуешь.
– Откуда?
– Много лет назад я работал реаниматологом. Я полюбил анестезиолога из нашей бригады, а она только вернулась из Афгана. Работала там в военном госпитале. Мы спасали жизни и любили друг друга. Мы употребляли вместе после работы. Потом мы поссорились. Я в сердцах выкрикнул: “Уходи так, чтобы я больше тебя не видел”. Так она и ушла. Повесилась. Мы её похоронили, и я стремительно скатился на самое дно. Я знал, что дело было не во мне, а в ПТСР, и всё же я чувствовал невыразимую вину. Я знаю, что ты чувствуешь.
Я смогла оторвать взгляд от голубой стены и спросила:
– Что было дальше?
– Мне показалось, что я больше не смогу обрести цель. И не видел смысла двигаться дальше вверх, поэтому я покатился вниз. Я потерял всё: работу, квартиру, уважение коллег, жил на улице или снимал какие-то грязные углы. Я опустился. Когда я шёл на Мальцевский рынок за дозой, всегда использовал одну и ту же схему. Для того чтобы вынести вещества за пределы рынка, нужно было избежать шмона. Для этого у дверей всегда ждал какой-нибудь ребёнок. Я отливал ему немного, за это он проносил купленное мимо ментов. Так и продолжалось, пока однажды я не посмотрел в глаза мальчика, который ждал меня у входа. Я ощутил что-то невыразимое. Об этом не рассказать. Я сказал ему: “Сейчас мы поедем ко мне”. Мы поехали и вместе переломались, я стал ходить на группы, а мальчика забрали соцслужбы. Потом была реабилитация. Там я понял, что для меня нет и не может быть никакой большой цели. С тех пор у меня есть только сегодня. Опираясь на это, я вернулся в медицину. Разработал отечественный аналог инсулина, восстановил свои руины. Стал таким, каким ты меня знаешь…
Я знала его как лучшего инфекциониста, хирурга. Выдающегося учёного, исследователя. Работника света. Консультанта по вопросам химзависимостей.
Когда ко мне приходили люди, не готовые обратиться к врачу, когда я сталкивалась с тяжёлыми случаями в лесах, асоциальных коммунах или в диких поселениях – я всегда знала кто поможет с назначениями.
Я присылала ему фотографии мокнущих язв и круглых червей, он отвечал чёткими рекомендациями.
Это было неоценимое сотрудничество. Благодаря нашему альянсу, я научилась четко различать грань – где достаточно моего холистического подхода, где нужна аллопатия.
Напротив его кабинета всегда толпа. Если мне нужно было быстро госпитализировать кого-то без документов, он быстро и четко улаживал все формальности. Я не знаю, сколько жизней он спас, а теперь он просто повторяет в трубку слова Наставника. Это больше чем просто разговор, там, за пределами пределов, его душа говорит мне:
– Просто вставай. Вставай и иди.
– Куда?
– Приезжай ко мне. Я знаю, что ты ещё не оклемалась после Серёжи. Но у меня мало времени. Мой контракт тоже заканчивается - понимаешь? И есть вещи, которые нам нужно просто успеть.
Я встала и пошла.
Потому что мне тогда стало очень понятно – у пути нет никакой цели. Цель пути – тот самый шаг, который я делаю сейчас. Только так открываются новые вехи.
У нас было только шесть месяцев до окончания его контракта.
Именно в этот период я внутренне согласилась – да, мне нужно открыть свой центр. Да, мне нужно написать свои книги.
Потому что конец – это начало.
Через полгода я снова вышла за ворота кладбища, похоронив ещё одну Любовь. Я посмотрела в глубокую синеву над головой. Я больше не злилась на Бога. В конце концов, он ведь меня предупреждал.
– Что дальше?
– Просто иди, моя девочка. Дальше – “Индепенденс Йога”.
И я позвонила Мите Алексееву, потому что он был единственным йогом кроме меня на весь Питер, который соединил подходы из 12-шаговой программы и кундалини-йоги.
Потому что им с Юлей можно было позвонить в любое время суток и сказать:
– Ребята, вы меня не помните, но я ваша звёздная сестра. Я умудрилась проводить Домой двоих любимых мужчин в течении одного года. Мне очень сейчас непросто. И мне очень нужна ваша помощь. А ещё нам нужно вместе поработать.
– Я узнаю тебя, – ответила Юля. – Я тебя помню.
А Митя просто крепко обнял при встрече.