Переход

31.03.2020

Мы просто валялись на цветущем склоне. На самом деле, у нас должна была быть последняя стажировка перед отправлением, но мы решили просто поваляться.
Наставник молчал, а мы и не спрашивали.
Там все было так, что как-то не до вопросов. Зато мы шутили, болтали и кидались маргаритками.
И все было отлично, пока один приятель не сказал:
– Ты возьми себе хорошенькое женское тело, если пересечёмся, не хочу чтобы ты была костлявой.
Я засмеялась:
– Там же вроде нет мужчин и женщин.
Тогда засмеялся он:
– Представь, они про нас думают тоже самое.
– В смысле?
– Ну, вроде как души – они бесполые, бесплотные или что-то в этом роде.
– Ну, ладно. А Любовь там есть?
– Есть, но в большинстве случаев очень странная, что неудивительно, учитывая тамошние условия.
– Вот я не понимаю этого про условия.
Наставник сел в траве и посмотрел на нас. Я поняла, что сейчас будет что-то важное и тоже села.
– Закройте глаза.
Мы взялись за руки и закрыли.
И тогда произошло такое, чего я никак не ожидала, я просто представить себе не могла, что такое бывает.
Если вам случалось слышать, как с пластинки соскочит игла и заскрипит, нарушив красоту музыкальной фразы, если вы можете себе вообразить, что с тысячи пластинок одновременно соскочили тысячи иголок и заскрежетали с невероятной громкостью, вы отчасти поймёте, что я тогда ощутила.
Но это было ещё не всё. Беда была в том, что у этого скрежетания были эмоции, был информационный посыл, оно было живым, и что-то мне говорило.
Что-то очень грустное. Безнадёжное.
– Прекрати это.
Наставник прекратил.
– А как? Как они живут с этим?
– Привыкают.
– А я как буду? Я же не смогу с этим ничего поделать, верно?
– Верно. Но ты можешь кое-что другое. Это-то вам сегодня и следует запомнить. Вам не нужно там спасать или освобождать, не нужно играть в миссионеров, явившихся с небес с хорошими новостями. Вам не нужно пахать, сбиваясь с ног, придумывать новые учения и погибать за них на кострах, этим вы ничего не измените и переход не об этом. Вы будете действовать в соответствии с вашими ценностями, это нужно, но главное не в этом.
– А что мы можем?
– Что ты слышала до того, как я включил тебе земную частоту?
– Как всегда, свою мелодию.
– Ты можешь её найти в себе. Там. Найти и беречь. Самое главное, что вы все просто будете там со своими мелодиями внутри вас. Большинство из вас там не встретятся, земля очень велика, но ваши мелодии найдут друг друга, соединятся, и это то, что от вас требуется. Быть на своих местах и играть так, как будто нет того, что я показал вам. Играть, не переставая. Даже во сне.
– Что для этого нужно?
– У каждого свой вариант. Он так же уникален, как ваши мелодии. Но все они, соединившись, дадут общую частоту. Новую для земли. Ваши пути создадут общий рисунок, который Он хорошо продумал. Мелодии чистых вибраций создадут музыку, написанную Им. Трагедии, боевики и романы ваших судеб – напишут новую главу в истории всей вселенной. И чтобы с вами не происходило, Он все время будет вести.
– А Она?
– И Она конечно. Они же вместе это придумали.

– Алиса ты что уснула?
– Нет. Я медитирую с закрытыми глазами. И если ты прервёшь мою медитацию, вот тогда я как раз и усну.
– Почему?
– Не почему. Потому что здесь вообще все спят.
– Ладно. Там просто дети пришли.
Я нехотя открыла глаза и сразу все забыла. Внутри осталась какая-то тоска, как будто тока по Дому.
Мы принимали в то время до 50 детей за четырёхчасовую смену. Кто-то приходил обработать от вшей голову и вещи, кто-то просто потусить за компанию, кто-то (очень немногие) понимали, что пора менять свою жизнь и соглашались поехать в приют или больницу. Кто-то лечился у нас.
Мы – это врач, медбрат, психолог и я.
А кто я была такая, я тогда ещё не знала.
Я взяла машинку для стрижки и открыла дверь приемной, ребята ворвались как большая веселая стая. Большинство взрослые, а один совсем малыш, наверное чей-то брат, очень грязный.
– Привет, я Алиса. Пойдёшь самый первый?
– Не.
– Жаль, а то у меня машинка может нагреться.
– Дайте я посмотрю.
– Проходи в кабинет, и там посмотришь. Ты тут с братом или с сестрой?
Он помотал головой. Он ничего не хотел говорить о себе, а вокруг рта у него были красные круги. Это значит дышит клеем. Я села на корточки, чтобы как-то поговорить. Но он отвёл взгляд, с чего ему было доверять мне?
– Хочешь вместе плеер послушаем, а потом уже будем стричься?
Он кивнул.
Я достала свой плеер и дала один наушник ему, а второй вяла себе. Мы немного посидели так, а потом я взялась за машинку. Он посмотрел на меня каким-то очень странным взглядом. Мудрым. Древним. От которого мурашки.
– У тебя получилось отыскать свою мелодию?
Я так оторопела, не знала, что тут можно сказать. И, конечно, я не вспомнила, о чём он.
Я сняла все волосы на затылке и висках, а сверху оставила хорошенький хохолок.
Мы их стригли чтобы сэкономить средства от вшей. Педилин и Спригаль, до сих пор помню их запах. 25 лет прошло, а я всё помню и помню.
– Где вы живёте юноша?
– Я не юноша. Я Гарик. И мы с тобой уже встречались.
– Странно, я тебя не помню. Где ты живёшь, Гарик?
– На Дыбенко.
– Улица Дыбенко, а дом какой?
– У нас там не дом.
– Не дом, а что тогда?
– Люк.
– Понятно. Закрой глаза.
Я взяла баллон и залила его голову жирным спреем.
– Хочешь поехать жить в хорошее место?
– Нет, я убегу. Я был уже в трёх приютах. В “Фёдоре” и в “Вере”, и ещё где-то за городом. Можешь не стараться, я все равно убегу. И у меня короткий контракт.
– Чем ты дышишь? “Моментом”?
– Вот именно – дышу моментом.
– Ясно. Выбирай себе одежду, какая нравится. Через 10 минут помоем голову и ты свободен.
– А витамины?
– А витамины только тем, кто не боится к доктору.
– Я не боюсь.
– Молодец.
Он ушёл в кабинет к докторам, их там осматривали и давали витамины. А когда я пошла его искать, закончив со следующим, он уже ускользнул.
Вместе с моим плеером.
И это было плохо, не потому что плеер жалко, а потому что из-за этого он не вернётся.
Я вышла на задний двор, села на корточки и закурила. В груди ощущался огромный такой комок, состоявший из скрежета и скрипа зубовного. Очень сильно бесит, кода совсем ничего не можешь сделать. Вернее, что-то можешь, но не помнишь что именно, а потому бегаешь как белка в колесе, понимаешь, что это колесо, а других вариантов поведения просто не знаешь. Тогда я просто сжималась, стискивала кулаки и шла дальше.
Не знаю, откуда были силы.
Но теперь все по другому, и это уже совсем другая история.