Смерть Кощея на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка а зайце, а чтобы поймать зайца мне понадобилось стоптать 108 пар железных сапог. Смерть Кащея – это какая-то важная суть. И вот я держу его в своих ладонях, золотое светящееся яйцо. Оно – результат. Это смысл, выплавленный из всех оттенков человеческих несчастий, возможных на земле.

Мы прошли через это не просто так. Я просто не смогу верить в хладнокровно-равнодушную Вселенную, в которой такие вещи происходят просто так.

Вы можете жить и верить как хотите, но для моих предков я хотела бы выносить в своём сердце такой плод, который смог бы оправдать и почтить ту страшную несправедливость, в которой они жили. Потому что боль старших поколений, оставшаяся непочтённой, имеет упрямую привычку возвращаться.

Золотое яйцо – метафора многих традиций – для меня является символом трансформации того, чего мы не хотим, в то, чего хотим. Из любого яйца при надлежащем уходе что-то да вылупляется. Я держу его в ладонях и думаю: а что это за метафора – смерть Кощея? Может, не стоит его убивать? Может, пусть живёт?

После того, как я попала в немое рабство к мужчине без имени, бытие разделилось на “до” и “после”. Эпизоды повторялись, я продолжала молчать и чувствовала себя соучастницей преступления, которое необходимо скрыть любой ценой. Я замкнулась и отстранилась. У меня тогда были голубые импортные шорты, которые вонзились в мою память навсегда. Почти 40 лет прошло с тех пор, а я по-прежнему не могу носить шорт.

Никаких морозилок уже не хватало, чтобы заморозить всю радиацию, накопленную за 6 лет земного контракта. Поэтому я стала убегать в чудесную страну.

После каждого эпизода я уходила к пруду и сосредотачивалась на созерцании подводной жизни ручейников и водомерок. Время отступало, а с ним стыд, вина и ущербность, и страх разоблачения. И мне даже в голову не приходило попросить взрослых о помощи.

И я пишу об этом для вас, для того чтобы тот, кто не понимает, почему он молчал, – смог понять себя. Тот кто не понимает, почему близкий человек или ребёнок молчит, отлетает, застывает, не может нормально учиться или делать свою работу и общаться, – поняли. Поняли, что у него могут быть очень серьёзные причины. Что, возможно, стоит не заостряться на неудобных симптомах, а посмотреть в глубину.

И, наконец, я пишу это для тех, кто боится некоторых своих мыслей, фантазий и желаний. Потому что я искренне убеждена в том, что если бы каждый из множества насильников, от которых я пострадала, вовремя обратился за помощью, мой сюжет был бы совершенно другим.

Однажды я попробовала выразить свой гнев и сама не поняла, почему соскребла нарисованные глаза у пластмассового зайчонка. Мама покачала зайчонка в ладонях и стала понарошку хоронить. Меня охватил ужас вины, смешанной с состраданием и этим особым ощущением невозможности изменить произошедшее. Если бы я могла пойти туда и просто забрать себя, её, обоих младших детей и того зайчонка – но реальность упряма. Все что я могу – это говорить сейчас с теми, кто и сегодня всё ещё живет и дышит в той потусторонней реальности, где запрещено выражать гнев и винить себя в своих же несчастьях, где не просят о помощи, молчат, и в самом эпицентре трагических событий делают вид, что ничего особенного не происходит.

Мне было до смерти жаль зайчонка, потому что я никак не могла пожалеть саму себя. И я всё равно продолжила иногда ломать и портить что-то, впадая при этом в трансовое состояние. Так проявляются зачатки неуправляемости, которая неизбежно приходит к нам, если накопленный в бессилии неосознанный гнев никуда не изливать.

Потом мы уехали из той деревни, и мой кошмар закончился только для того, чтобы вернуться обратно с другим именем и лицом. Потому что несданные экзамены приходится пересдавать. И пока желчь не трансформирована в золото, мы достаём один и тот же билет снова и снова.