Мама проснулась и подошла к окну. Никакой тест ей не понадобился, все и так было предельно ясно. Она посмотрела на серый заоконный пейзаж, на кучу дров и мелко сеющийся дождь. И всё это было теперь расцвечено новым чудесным знанием – о том, что никакие испытания больше не будут напрасны. Что у всего происходящего есть новый, волшебный смысл. Что теперь в её существовании появился потрясающий фокус, и всё бытие будет ощущаться иначе.
Потому что внутри неё теперь живу я.
Мама поставила на проигрыватель чёрную пластинку, включила свою любимую сказку с Высоцким об Алисе в стране чудес, и села прикидывать, что ей делать.
План получился чётким и гордым.
- Меня надо родить. Назвать Алиса.
- Ему ничего не скажем.
- Уедем в Лугу, чтоб живот нас не выдал и никто не узнал и не сказал ему.
- Будем очень счастливы.
- А когда я вырасту и возьму золото на Олимпиаде, или ещё что то нибудь подобное устрою – он узнает, какая из его дочек самая-самая.
Ей было 17.
И я так и не узнала, что бы он решил, если бы ему дали слово.
Она хотела, чтобы папа спокойно готовился к одиночному восхождению на Эльбрус. Это был довольно возмутительный вызов Высшим Силам и самому себе. Он выбрал такой маршрут, что пришлось прятаться и от наших, и от китайских пограничников. Рюкзак весил 54 кило. Он чуть не погиб и едва не ослеп пока шёл к вершине. И, разумеется, он как всегда был первым, кто поднялся туда один. Поэтому она ничего не стала говорить ему, а не потому что у него было уже три жены с тремя детьми. Да и зачем выходить замуж за того, кто говорит о карабинах и ледорубах даже в постели?
Она была хорошей альпинисткой, но в этой жизни она не собиралась скучать. И я это уважаю, потому что в отличие от бабушки она не была готова превратиться в любимое дело своего мужчины и исчезнуть, растворившись в нем. Думаю, есть такой закон системной динамики, что если мать сполна отработала какой-то кармический узел – её детям можно через это не ходить. Но это не точно.
Итак, мама просто хотела родить меня от такого мужчины, гены которого позволят мне идти по целине, проваливаясь в снег, день за днём, слепнуть от снега, задыхаться без кислорода и все равно идти. Идти на повреждённых ногах, в бурю и дождь, идти вперед и вверх, не спрашивая зачем. Просто идти вперед. Идти, глубоко втягивая в себя разреженный воздух.
Вдох: Нет ни прошлого, ни будущего.
Выдох: Есть только я и моя практика.
Вдох: У меня есть толко сейчас.
Выдох: Есть только я и моя дорога.
Моя священная дорога, к вершинам моего бессмертного Духа. В поисках этого Духа вовне, на внешних вершинах, папа исполнил необходимые для моего становления опыты. Именно благодаря им я смогу быстро понять:
На тех вершинах, которые находятся снаружи меня, ничего нет.
Возможно, папа развязал этот кармический узел, чтобы мне можно было искать внутри. Спасибо папа, ты помог мне сберечь много времени, сил и здоровья.
Мама точно решила что я буду Алисой.
Но не тут то было.
Уже на 9 месяце, она пошла в лес и заблудилась. И там, в лесу, она вышла к мосту через лесной ручей, на котором ей встретилась ведьма с мешком валерьянки и крючковатым носом. Она бормотала, проходя мимо испуганный мамы, как бормочут блаженные, вещая что-то из своего волшебного транса. Мама сумела только разобрать, что родится девочка и что-то про Пелагею. На семейном совете было принято – Алисой называть нельзя, надо назвать Пелагея, это православное имя, оно есть в святцах, и так будет лучше. Мама протестовала, но это не сработало. Было много споров. Их разрешила смерть прабабушки Тани. Как это обычно бывает в семейных системах, земной контракт прабабушки Тани закончился вскоре после того, как мой вступил в силу. Тогда они договорились и записали меня Татьяной. Поэтому, когда вы переводите мне деньги, вы с удивлением читаете Татьяна Алексеевна Л. Но я не была согласна на дополнительное прокручивание прабабушкиной кармы. Я не знала, как им сказать, и мне пришлось напугать их раком крови. Ну, в том смысле, что история с самоуничтожением – это ведь не совсем то, чего бы вы для меня хотели? Верно? Я не хочу стать следующей жертвой в нашем роду, понимаете?
Они не поняли.
Откуда взялись клинические признаки рака крови и куда они делись, так и не понятно. Тела таких, как я, живут по своим собственным правилам, иногда необъяснимым традиционной наукой. Короче я сперва загадочно заболела, а потом чудесно исцелилась.
Одно имя я носила в социуме, другое оставила для себя.